(некоторые идеологические
И КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ)
Под наименованием «Тактики Льва» известно военно-научное руководство, принадлежащее византийскому императору Льву VI Мудрому (886-912)1 и являющееся, по справедливому замечанию А. Дэна, самым знаменитым во всей византийской полемологической традиции2.
Объектом нашего внимания в настоящей публикации будут три фрагмента «Тактики»3, характеризующие сущность войны, причины ее возникновения, способы и приемы ведения боевых действий, возможные варианты использования их последствий. Поскольку автором анализируемого сочинения является носитель высшей государственной власти, информация «Тактики» позволяет конкретизировать общий характер военной доктрины империи, определяемый состоянием геополитической ситуации на рубеже IX и X столетий.
Первый из интересующих нас фрагментов содержится во введении к трактату. Подчеркнув с самого начала, что высшей целью верховного правителя должна быть постоянная забота о своих подданных, стремление «освободить их от любой напасти и вреда и дать возможность в полной мере вкусить всю полноту радости и благоденствия», Лев далее указывает:
«Людям, почитающим образ и слово Божие, всегда свойственно радоваться миру, пламенеть любовью друг к другу и не вооружать смертоносную руку против своих сородичей. Но поскольку дьявол, изначальный погубитель человека и враг нашего рода, в согласии со своей природой и вследствие непоправимой человеческой ошибки обучил людей воевать друг с другом, то оказалось совершенно необходимым применять в войне одних людей против других всяческие ухищрения и добиваться того, чтобы народы, поневоле вовлеченные в войну, было нелегко победить, но можно было с помощью и посредством военно-научных знаний обеспечить их спасение и помочь им, с одной стороны, защититься от напавших на них врагов, а с другой стороны—причинить этим врагам такие страдания, которые те заслуживают, чтобы был истреблен всякий, кто первым начал творить зло, и был обеспечен спасительный для всех мир, которого все страстно желают и во блат которого участвуют в решении государственных дел»4.
Концепция неприятия войны как средства разрешения межгосударственных конфликтов имеет многовековую традицию, заложенную еще в трудах Платона5. Влияние этой концепции прослеживается и в памятниках военно-научного творчества. Из всех предшественников Льва наиболее четко свое негативное отношение к войне сформулировал анонимный автор эпохи Юстиниана: война охарактеризована им как «большое бедствие и наихудшее из всех зол»6. Поэтому Аноним рекомендует военному командованию до последней возможности уклоняться от войны,
«даже если вследствие этого мы окажемся в невыгодном положении. Ибо из двух зол выбирают наименьшее: в данном случае гораздо важнее уберечь нашу собственную землю, и поэтому состояние мира более предпочтительно по сравнению со всеми другими»7.
Характерно, что в основном источнике трактата Льва — «Стратегиконе Маврикия» — обобщающих характеристик военно-политического положения империи не содержится 8; что же касается сочинения Анонима, то установить его прямое влияние на «Тактику» не представляется возможным. Следовательно, концепцию, сформулированную Львом в приведенном выше фрагменте, следует признать достаточно самостоятельной — она питается не столько идеями, отраженными в предшествующей полемологической традиции, сколько общефилософскими воззрениями, пронизанными мощным конфессиональным воздействием. По крайней мере, четкую и определенную персонификацию главной причины войны в образе дьявола мы встречаем здесь впервые.
Второй фрагмент представлен тремя параграфами II главы, носящей наименование «О том, каким следует быть стратигу» и содержащей перечень важнейших требований, которым должен соответствовать военачальник9. Фактически уже закончив этот перечень, Лев, обращаясь непосредственно к стратегу, сформулировал следующую рекомендацию:
«II, 48. Готовясь к войне, прежде всего заранее предусмотри, чтобы причина этой войны была законной, и не обращай против врагов неправедную силу до тех пор, пока они со свойственным им нечестивым обычаем развязывания войны сами не нападут на нашу землю первыми.
II, 49. Ведь для нас всегда предпочтителен мир во имя Христа, всеединого Владыки и Господа Бога, как с подвластными нам народами, так и с варварами, и если эти народы из любви к миру будут держать свои границы закрытыми и не станут действовать несправедливо, то ты и сам будешь огражден от нападений, и не обагришь землю кровью ни соплеменников, ни варваров. Вместо того, чтобы получить обвинение врагов, что ты начал неправедную войну без какой бы то ни было несправедливости к тебе, пусть будут обвинены сами враги в том, что они сотворили несправедливость в отношении миролюбивых подданных нашего величества. Нам же, исходящим из миролюбия людей, всегда следует, насколько это возможно, добрососедствовать с сопредельными народами, желающими этого, никогда не творить обиды тем подвластным нам народам, которые предпочитают мирное состояние всякому остальному, жить с ними в согласии и отвергать войны.
II, 50. Если же враги не проявят благоразумия, но продемонстрируют несправедливость, вторгнувшись в нашу землю, тогда возникнет законная причина (а именно несправедливая война со стороны врагов) решительно и смело повести войну против них, поскольку они создали к этому предпосылки, подняв неправедную руку на наших подданных; при этом появится твердая уверенность в том, что ты получишь обоснованную помощь Господа Бога и, мобилизовав все силы, преодолеешь опасность, нависшую над нашими собратьями. Именно поэтому мы увещеваем твое достоинство предусмотреть все, чтобы обеспечить законную причину войны, и лишь при этом условии поднять вооруженную руку на неправых»10.
Основополагающая идея приведенного пассажа-это идея Справедливой причины войны, которая также впервые была обоснована в труде Онасандра11; впоследствии она стала важнейшим составным звеном византийской военной доктрины. В основном источнике «Тактики» данная идея была сформулирована в максимально сконцентрированном виде:
«Причина войны должна быть законной»12.
Подобную афористичность Лев счел для себя недостаточной. В полной мере сознавая свою высшую ответственность за общее положение дел в империи, за благополучие и безопасность ее подданных, автор «Тактики» решил придать этой важнейшей для себя идее подробное, развернутое обоснование13 и (что не менее существенно) весьма определенную адресную направленность.
Не вызывает сомнения тот факт, что под военачальниками, чьи моральные и деловые критерии характеризуются во П главе «Тактики», Лев явно имеет в виду фемных стратигов — глав военного и гражданского управления основных административно-территориальных единиц, на которые тогда подразделялась империя. Известно, что в условиях фемного строя, когда имела место реальная и весьма значительная децентрализация государственной (в том числе военно-политической) власти, решение вопроса о вступлении империи в войну зачастую оказывалось в компетенции фемных стратигов — именно они были вынуждены принимать такие глобальные и без преувеличения судьбоносные решения, отражать первый удар, а в дальнейшем вести военную кампанию, рассчитывая в первую очередь на свои собственные силы и не всегда полагаясь на гарантированную помощь со стороны центрального военного командования14. Именно фемные страгиги в условиях благоприятного развития событий неоднократно брали на себя инициативу крупномасштабных военных вторжений на вражескую территорию, и если эти вторжения оказывались победоносными, такие боевые эпизоды в качестве хрестоматийных образцов еще долго потом фигурировали в письменной военно-научной традиции15.
По всем указанным причинам включение анализируемого пассажа именно в таком виде и именно в этот раздел трактата отнюдь не является случайным. «Пропитанный собственной легитимностью»16, непреклонно убежденный в императивном характере каждою своего слова17, наш венценосный автор потребовал от фемного стратига проникнуться глубочайшей ответственностью за принимаемые им важнейшие военно-политические решения, направив свой призыв не только к государственному образу мышления, которое непременно должно быть свойственно столь высокопоставленному должностному лицу, но и к чувству, присутствие которого обязательно в душе каждого благоверного христианина.
Третий фрагмент представлен отдельной, XVI-й по общей нумерации главой, посвященной действиям стратига после завершения боевой операции. В главе получили продолжение и развитие, а в ряде случаев обобщение и завершение некоторые сюжеты, уже затрагиваемые ранее в предыдущих разделах трактата. Так, сообщается дополнительная информация по обеспечению религиозной службы в армии (касающаяся, в частности, организации погребальных ритуалов); излагаются соображения о мерах морального и материального воздействия на военнослужащих в зависимости от их поведения в боевой обстановке; много и подробно говорится о необходимости сохранять верность договоренностям и соглашениям, достигнутым с неприятелем; получает дополнительную аргументацию концепция законной причины войны; доказывается целесообразность и оправданность поддержания постоянной готовности к ведению боевых действий. Обращают на себя внимание некоторые общетеоретические рассуждения автора по поводу эфемерности самих понятий успеха и неудачи на войне, зыбкости и неустойчивости этих абстрактно-спекулятивных категорий, диалектического сочетания в них самых разнохарактерных компонентов — рассуждения, выходящие за пределы собственно полемологических реалий и демонстрирующие особую приверженность Льва к сферам философского мышления. При этом следует особо подчеркнуть, что анализируемая глава «Тактики» является одной из самых самостоятельных во всем трактате — зафиксировать факты прямых текстуальных заимствований большей части излагаемой здесь информации не представляется возможным.
Перевод полного текста главы, сопровождаемый некоторыми выборочными комментариями, завершает нашу публикацию.
Глава XVI. О действиях после окончания войны
- Вслед за этим следует рассказать и о том, что должно произойти после окончания войны. Ведь если ты19 хорошо организовал войско, мы надеемся с Божьей помощью достичь победы.
- Прежде всего, тебе следует вознести благодарение Господу Боту нашему Иисусу Христу, и если еще до победы было обещано, что после победы будет воздан какой-либо благодарственный дар, не упусти из виду этот дар воздать.
- После этого ты отыщешь тех, которые отличились в опасностях сражения, и каждого из этих найденных ты почтишь дарами и почестями по их заслугам; тех же, которые проявили себя с плохой стороны, ты накажешь.
- Ты почтишь отличившихся такими дарами, как, например, наиболее качественное вооружение, выделив его из добычи, собранной в ходе боевых действий; ты отметишь каждого из них в соответствии с их достоинствами в масштабе друнг, банд, кентархий20 и всех остальных обычных воинских подразделений, находящихся под твоим командованием; наиболее мужественных из числа рядовых стратиотов21 ты отметишь меньшими знаками заслуг, а из числа архонтов21 — более высокими почестями. Таким образом, те участники сражения, которые оказались наиболее мужественными и отважными, будут вознаграждены в первую очередь.
- После того, как ты окажешь почести и воздашь по заслугам тем, кто отличился, следует наказать тех, кто проявил себя с плохой стороны23, поскольку войску необходимо сохранять надежду на лучшее: ведь худшие боятся ошибиться, тогда как лучшие стремятся проявить свое мужество.
- И не воздавай по заслугам только каждому индивидуально, но поощряй всю тагму, или друнгу, или турму24 и предоставь возможность стратиотам, отличившимся в войне, участвовать в разграблении добычи, если имеется захваченное имущество, или обоз, или город, или настрой25, или что-либо другое, если ты не сочтешь более полезным определить им вознаграждение в виде ценных вещей или пленных, попавших в наши руки2ь.
- И разве не справедливо, что лучшие из стратиотов из честолюбия стремятся к указанной военной добыче? Как нам известно, ведь и охотникам необходимо прельщать охотничьих собак кровью пойманного зверя, а иногда и его внутренностями, чтобы они делались впредь более усердными в состязаниях охоты. Точно также следует и войску быть в высшей степени готовым к битвам, особенно если война еще не завершилась.
- Ведь война и сражение отличаются друг от друга. Войной называются боевые действия от начала и до полного их завершения, включающие в себя многие сражения; сражением называется частная боевая акция, которая может иметь место в ходе всей войны, а может и отсутствовать. Сражение не всегда приводит к окончанию войны, но при необходимости в ходе всей войны могут иметь место и два, и три, и большее число боевых столкновений.
- Мы говорим, что добыча случается не во всех сражениях: иногда она есть, а иногда ее нет — это будет определяться соответствующими условиями.
- Пленных следует продать войску. Если среди добычи окажется много денег и продовольственных припасов, следует приказать все их доставить к тебе; при этом должны быть обузданы всяческие притязания и с твоей стороны, и со стороны всех подчиненных тебе архонтов к этим накопленным богатствам и учтены все потребности. Следует по мере возможности потратить общие средства таким образом, чтоб поощрить участвовавших в сражении — если возможно, то деньгами, а если денег будет недостаточно, то почестями и другими знаками достоинства.
- Не уничтожай пленных до полного окончания войны, особенно тех, которые пользуются среди врагов наибольшей известностью, — помни о неисповедимости судьбы и больших превратностях победы, чтобы в тех случаях, если враги возьмут верх над тобой, или если твой каетрон будет ими захвачен, у тебя сохранилась возможность возвратить пленных и по возможности исправить случившиеся неудачи; благодаря пленным ты смог бы вновь превратить врагов в друзей и союзников. Если же они не захотят так сделать, тогда будет законно воздать им по справедливости — уничтожить пленных по твоему усмотрению на горе противнику27.
- По результатам славных дел, проявленных в тяжких воинских трудах, прикажи, стратиг, некоторым из твоих архонтов и стратиотов, особенно отличившимся в борьбе с врагами, явиться иа торжественные пиршества, то есть трапезы и застолья, так чтобы архонты участвовали в пиршествах непосредственно с тобой, а стратиоты — с их архонтами, в составе их собственных контуберниев28. Распорядись, чтобы они таким образом трапезничали и отдыхали на виду многих стратиотов, чтобы последние, видя чествование наиболее выдающихся победителей после окончания сражений с врагами, становились более решительными в стремлении сделать все для победы и более подготовленными к любым невзгодам.
- Заранее позаботься о погребении погибших, не отговариваясь ни обстоятельствами, ни временем, ни условиями местности, ни опасностью, случится ли тебе оказаться победителем или же побежденным. Всегда благостно и богоугодно почтение к умершим, особенно же необходимо оно к павшим в сражении, ибо оно одновременно и раскрывает священство погибших, и несет большое утешение живущим Ведь каждый из стратиотов, видя происходящее, думает, что то же самое предстоит испытать и ему самому. И если он увидит, что тела погибших остались непогребенными и поруганными, он воспримет это как тяжкое оскорбление для самою себя и в сражении будет спасаться бегством, чтобы не погибнуть и не остаться без погребения. Если же он знает, что будет удостоен чести, а после гибели и доброй памяти, то видя все это, он не уклонится от того, чтобы сражаться как можно бо лее мужественно.
- Если случится так, что войско будет побеждено, не оставляй мысли с помощью речей ободрить оставшихся в живых и воодушевить их30; одновременно приложи силы к тому, чтобы найти возможность наилучшим образом исправить неудачу с помощью тайных нападений и засад31.
- Ведь часто те, которые достигни успеха, проявляют себя более легкомысленными в отношении мер собственной безопасности. А ведь когда они относятся пренебрежительно к побежденным, они проявляют пренебрежение сами к себе. И поэтому зачастую удача оборачивается для счастливых бульшим вредом, чем тот, который претерпевают несчастливые.
- Когда ты обучился на собственных неудачах, ты защитил себя от предстоящего, которое может принести тебе страдание. Тот, кто не был в несчастье и потому не имеет соответствующего опыта, не обладает предвидением предосторожности, чтобы не пострадать oт того, чему он не обучен. Ведь справедливо было сказано в свое время кем-то из древних32, что забота о защите находится в одном ряду с оправданным опасением, а неуместное пренебрежение — с безоглядной отвагой 33.
- Если ты завершишь войну перемирием, достигнутым вследствие устной договоренности или обоюдных соглашений, то ты, соблюдая собственное обещание, не должен нападать на врагов, но вместе с тем не оставаться беззащитным. Сохраняй спокойствие по отношению к врагам в силу достигнутых соглашений, как это происходит в условиях мира; будь защищенным, чтобы не погибнуть или не пострадать от врагов, как это происходит, когда ты ведешь войну или ее планируешь.
- Целесообразно тебе в это время не быть беспечным, но и, наоборот, не поступать вероломно по отношению к установленным соглашениям, освященным клятвой Богу, но быть наготове, чтобы защититься от лукавства и коварства врагов, ибо помыслы врагов, заключивших договор и пребывающих в мире, неисповедимы. И потому тебе следует сохранять верность своему слову, не поступать несправедливо и блюсти благочестие, но иметь при этом в виду ненадежность врагов, чтобы не оказаться жертвой их нечестивости34.
- Сводить все к каре Божьей — мысль неправильная. Ведь человек не сразу навлекает на себя Божий суд, хотя судьба каждого из сущих в Его предвидении. Но разве кто-то может быть уверен, что если поступить нечестиво, уподобившись врагам, то они будут погублены, а ты будешь спасен?
- Итак, предприняв меры по обеспечению нашей безопасности, мы получим возможность наглядно выявить нечестивость наших врагов, если она будет иметь место; таким образом, ты благодаря своей предусмотрительности не претерпишь никакого вреда, а враги, замыслившие зло, проявят свою нечестивость, когда они предпримут какие-то враждебные действия, и если они выступят против тебя, то Бог будет твоим хранителем за твою верность согласованным договоренностям.
- Всякого желающего что-то тебе сообщить — будет ли он раб или свободный, будет ли это ночью или днем, на марше, в лагере, в часы твоего отдыха или сна, в бане, во время трапезы и во всякое другое время и во всяком другом месте ты не должен отвергать, но тебе необходимо принять его. Ибо военачальники, отвергающие их, остающиеся для них недоступными и повелевающие своим слугам прогнать их прочь, лишаются тем самым многих и очень важных свидетельств. — Вот то, что касается действий после окончания войнъ! если что-либо подобное ты придумаешь дополнительно, мы рекомендуем это также иметь в виду.
Мир Православия. Вып. 6. Волгоград, 2006. С. 11-35.
Примечания
- Полное (по всей видимости, ангорское) название трактата: «Λέοντος ’εν Χριστώ τώ θεω αύτοκράτορος των èv πολέμοις τακτικών σύντομος παράδοσις»; сокращенное наименование «Tactica Leonis» было предложено К.Э. Цахариэ фон Лингенталем. Пользуемся изданием: Leonis Imperatoris Tactica. J.-P. Migne // PG. 1863.107 (далее- TL).
- Dain A. Les stratégistesbyzantins // TM. 1967. T. 2. P. 355. Здесь же сведения о публикациях и переводах трактата (начиная с XVI в.). Еще более подробная библиографическая справка содержится в издании: Le traité sur la guérilla (De velitatione) de l’empereur Nicéphore Phocas (963- 969). Texte établi par G Dagton et H. Mihäescu. Traduction et commentaire par G. Dagron. Paris, 1986. P. 141. № 6.
- Поскольку весь трактат в целом (а, следовательно, и интересующие нас фрагменты) еще никогда не были переведены на русский язык, мы считаем возможным в дальнейшем приводить полные их тексты в нашем переводе.
- TL, πραοίμιον. 673 В-С.
- См., напр.: Платон. Сочинения. Т. 3. Ч. 2. М., 1972. С. 86.
- The Anonymous Byzantine Treatise on Strategy, IѴ, 2 // Three Byzantine Military Treatises. Text, Translation and Notes by George T. Dennis. Washington, 1985. P. 20,9 (далее- Anonymus).
- Anonymus, P. 22,25-29.
- Причины этого явления были рассмотрены нами в статье: Кучма В.В. Идеологические принципы ранневнзантийской военной доктрины // АДСВ. Античная и средневековая идеология. Свердловск, 1984.
- Характеристика деловых и личных качеств военачальника являлась обязательным сюжетом для большинства военно-научных сочинений — истоки этой традиции восходят еще к «Киропедии» Ксенофонта. В последующей литературе наиболее полный образ идеального полководца был сконструирован в труде Онасандра «Стратегикос», датируемом второй половиной I в. н.э. (см.: Στρατηγικός, I-II // Aeneas Tacticus, Asclepiodotus, Onasander (Works). With an English translation by membre of the Illinois Greek Club. London; NewYork, 1923. P. 374-388; далее-Onasander). Важные детали ктакой характеристике были добавлены Вегецием (см.: Флавий Вегеций Ренат. Краткое изложение военного дела, III, 10 // ВДИ. 1940.1. С. 267), Анонимом VI века (Anonymus, IѴ. P. 20,18-26) и Маврикием (см.: Das Strategikon des Maurikios, VIII, 1-2. Einiuhrung, Edition und Indices von G.T. Dennis. Cbersetzung von E. Gamilischeg. Wien, 1981. S. 268—300, passim; далее — Mauricius. Имеется новый русский перевод: Стратеппсон Маврикия / Издание подготовил В.В. Кучма. СПб., 2004). Опираясь на информацию предшественников, автор «Тактики Льва» проявил значительную самостоятельность в решении указанной проблемы — критерии профессионального и нравственного облика полководца изложены Львом в обновленном и максимально развернутом виде, сопровождены существенными комментариями и обоснованы соответствующими религиозными канонами.
- TL, II, 48-50. CoL 692 D-693 В.
- Onasander, Р. 390 392.
- Mauricius, VIII, 2,12. Р. 280.
- См. специальное исследование: Michaelides-Nouaros G. Ό δίκαιος πόλεμος κατά τά Τακτικά τοΰ Λέοντος τοΰ Σοφοί) // Melanges Sepheriades. Athenes,
- Яркая картина именно такого рода беспрерывных войн, шедших на границах империи с арабами, отражена в одном из более поздних памятников военной литературы, известных под наименованием «De velitatione bellica» (наш перевод этого трактата и подробный комментарий военно-политической ситуации X века см. в издании: Два византийских военных трактата конца X века, Издание подготовил В.В. Кучма. СПб., 2002; далее -Кучма. Два трактата).
- Наиболее типичные примеры подобных успешных военных акций стратигов Анатолики, Каппадокии, Ликанда и других фем также приведены в трактате «De velitatione bellica». Следует заметить, что большинство этих стратигов происходили из славной полководческой династии Фок, основоположником которой являлся Никифор Фока (Старший) — его имя трижды встречается на страницах «Тактики Льва», каждый раз с уважительным по гону определением «наш стратиг» (см.: TL, XI, 25. 800 А; XV, 38. Col. 896 D; XVII, 83. Col. 933 С).
- В высшей степени удачное выражение Ж. Дагрона (см.: Le traite sur la guerilla… 145).
- Императивный характер своих установок Лев специально подчеркивает во введении к трактату: указав с самого начала, что его сочинение имеет значение «нормативного руководства», он в дальнейшем еще более усилил свой тезис: «…Мы повелеваем тщательно и с полным усердием соблюдать требования настоящего военного руководства, продиктованного практической необходимостью, наряду со всяким другим нашим законодательным установлением…» (см.: ТЕ, προοίμιον. 677 В-С).
- Главе XVI предшествует комплекс из четырех глав, в которых даются развернутые установки по подготовке к сражению (гл. XII), по осуществлению ряда военно-организационных мероприятий накануне дня сражения (гл. XIII), по непосредственному проведению сражения (т. XIV), по организации осады и обороны городов (гл. XV).
- Как уже отмечено выше, адресатом подобного обращения является фемный стратег, соединявший функции руководителя и военного, и гражданского управления в масштабах вверенной ему административно- территориальной единицы.
- По свидетельству самого Льва, друнга (или мира) предстанляла собой крупное боевое соединение численностью до 3000 чел., которое находилось под командованием друнгария; банда (или тагма), возглавляемая комитом, являлась воинской частью численностью не менее 200 и не более 400 чел.; кенгархия во главе с кентархом (или гекатонтархом) состояла из 100 солдат (см.: TL, IV, 9-11,45. 701 D, 709А).
- Стратиоты—термин для обозначения рядового состава всех родов войск (пехоты, кавалерии, флота, инженерной службы), противопоставляемого командному составу — архонтам (см. следующее примечание). С оформлением в Византии фсмного строя термин стратиоты приобрел конкретно- технический смысл и стал употребляться для обозначения особого сословия, призванного исполнять воинскую службу за право владения земельным участком установленной ценности. Справку о происхождении, сущности и исторической эволюции стратиотского сословия см.: Кекавмен. Советы и рассказы. Поучение византийского полководца XI века. Изд. 2 / Подготовка текста, введение, перевод с греческого и комментарий Г.Г. Литаврина. СПб., 2003. С. 375-377 (далее — Литаврин. Кекавмен). Подробная характеристика юридического статуса и материального положения различных категорий населения, имеющих отношение к военной службе, дана Ж. Дагроном (см.: Le traite sur la guerilla… P. 264-269.
- Архонты — обобщающий термин для обозначения командного состава армии, противопоставляемого рядовому составу — стратиотам. Подробная характеристика архонтов, начиная со стратега и турмарха и кончая пентархом и тетрархом, дана в главе IV «Тактики Льва».
- Подробный перечень воинских наказаний содержится в главе VIII «Тактики Льва», играющей роль специального военно-дисциплинарного устава. Основным источником этой главы явились разделы 1,6-8 «Стратегикона Маврикия». Сравнительную характеристику военно-дисциплинарных установлений «Тактики» и «Стратегикона», а также т.н. «Воинского Закона» см. в публикации: Кучма В.В. ΝΟΜΟΣ ΣΤΡΑΤΙΩΤΙΚΟΣ (К вопросу о связи трех памятников византийского военного права) // ВВ. 1971.32.
- Турма (или мера) — самая крупная боевая единица в составе византийской армии, состоявшая из трех друнг (или мир). Подробная организационно-техническая характеристика фемной армии была дана нами в статье: Кучма В.В. Из истории византийского военного искусства на рубеже IX-X веков. Структура и численность армейских подразделений // АДСВ. Вып. 12. Свердловск, 1975.
- Кастрон — термин, употребляемый в военных трактатах в двух основных значениях: либо специально оборудованное военно-крепостное сооружение, либо укрепленное поселение (обычно городского типа). Основная литература по термину указана в нашем издании: Кучма. Два трактата. С. 141, примечание 267.
- Подробную справку о составе, размерах и принципах распределения военной добычи (с указанием источников и литературы) см.: Кучма. Два трактат С. 164, примечание 286.
- Различные варианты обращения с военнопленными в зависимости от изменения боевой обстановки подробно освещаются как в более ранних («Стратегикон Маврикия»), так и в более поздних (трактаты конца X века) памятниках военной литературы — см. об этом: Кучма. Два трактата. С. 158-159, примечание 283; с. 168, примечание 288.
- Контуберний — группа солдат численностью от 5-10 до 8-16 человек, тесно связанных между собою фактом близкого расположения друг с другом в боевом строю, в маршевой колонне и в условиях лагерной стоянки, где они должны были иметь общую палатку и питаться из одного котла. По свидетельству самого автора «Тактики», контубернии следовало формировать из родственников и друзей, добиваясь их максимальной сплоченности в бою; рекомендовалось также учитывать и возрастной состав кошуберния, включая в него вперемешку и новобранцев, и старослужащих (см.: TL. IV, 38-40. Col. 708 А-С). Подробную справку о контуберниях (с указанием источников и литературы) см. в издании: Никифор II Фока. Стратегика / Перевод со среднегреческого и комментарии А.К. Нефедкина. СПб., 2005. С. 43.
- Ряд сюжетов, связанных с конфессиональными проблемами византийской военной организации, был уже рассмотрен нами ранее в специальной статье: Кучма В.В. Религиозный аспект византийской военной доктрины: истоки и эволюция // Средневековое православие от прихода до патриархата. Вып. 1. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997. По свидетельству самого автора «Тактики Льва», главной причиной создания его трактата явилась арабская опасность (см.: TL, XVIII, 142. Col. 981 В-С). В противовес идеологии джихада, взятой на вооружение тогдашними руководителями арабского сообщества, Лев фактически разрабатывает концепцию «христолюбивого воинства», согласно которой высшее предназначение армии ромеев состоит в том, чтобы ратоборствовать во имя торжества Православия (Ibid., XVIII, 19. Col. 949 D). Будучи участником «священной войны», ромейский стратиот, по мысли Льва, сражается на поле боя за свою веру и за своих братьев по вере (Ibid., XIV, 35. Col. 860 А), и если ему будет уготована гибель, он может твердо уповать на то, что в будущем его будет ждать вечное блаженство (Ibid., XVIII, 133. Col. 977 С). Среди позднейших военных писателей наиболее последовательным сторонником Льва по данному вопросу следует признать автора трактата «О боевом сопровождении» (см. об этом: Кучма. Два трактата. С. 204-205).
- Из информации главы II «Тактики» явствует, что ораторские способности причисляются автором трактата к важнейшим критериям образцового военачальника. «…Это качество, — указывает Лев, — может принести войску громадную пользу. Выстроив войско к сражению, стратиг побудит своей речью презреть опасности, а зачастую и самую смерть, и проявить стремление к делам добрым и достославным. Даже боевая труба, прозвучавшая в ушах, не столь сильно побуждает душу к битве, как слово, сказанное со знанием дела, устремляет к доблести, делает услышавших его готовыми к борьбе и изгоняет чувство страха. Если же войско постигнет неудача, слово утешения вновь укрепит души. Слово стратига способно оказаться гораздо более действенным для утешения войска в неудачах, чем усилия врачей, исцеляющих раны. Ведь врачи оказывают помощь одним только раненым, причем чаще всего лишь на короткое время, тогда как слово стратига сразу же укрепляет дух как пострадавших, так и утомленных, а в бодрых возбуждает мужество и отвагу» (TL, Н, 13. Col. 684 D — 685 А). Следует заметить, что обращение военачальника к войску с воодушевляющей речью являлось многовековой традицией, широко известной практически по всем памятникам военной литературы. К VI в. относится специальное руководство, известное под наименованием «Rhetorica militaris», которое являлось своеобразным пособием для стратигов по обучению ораторскому искусству (см. о нем: Dain A. Les strategists byzantins… Р. 343-344). Подробную характеристику организации идеологической работы среди военнослужащих см. в статье: Кучма В.В. Методы морально-политического воздействия на византийское войско по «Тактике Льва» // АДСВ. Выл. 3. Свердловск, 1965.
- Следующая, XVII-я глава «Тактики», носящая наименование «О неожиданных нападениях», концентрирует в себе подробную информацию по данному вопросу.
- Древние — термин, активно используемый практически всеми военными писателями (как более ранними, чем Лев, так и более поздними) для обозначения своих предшественников по профессии (военачальников, обычно достаточно высокого ранга) или по жанру (военных теоретиков, авторов полемологических руководств). Как было справедливо отмечено Г.Г. Литавриным, термин древние не обязательно должен соотноситься с адресатами античного времени: под ним могли подразумеваться и персонажи весьма недалекого прошлого (иногда в пределах одного полустолетия) — см. об этом: Литаврин. Кекавмен. С. 357.
- Установить прямой источник данной сентенции не представляется возможным.
- Информация §§ 17 и 18 сводится к двум тесно связанным между собой идеям. Одна из них — это идея о необходимости строгого соблюдения соглашений и договоренностей, достигнутых в переговорах с неприятелем. Первым среди военных авторов об этом подробно писал Онасандр: он призывал военное командование сохранять максимум благоразумия, пунктуально соблюдать условия перемирия, не допускать никаких, даже самых малейших, их нарушений. Одновременно Онасандром формулируется требование соблюдать постоянную бдительность, обеспечить меры собственной безопасности, находиться в состоянии полной боеготовности перед лицом возможных вражеских провокаций (см.: Onasander, P. 492-494). Воззрения Онасандра были активно восприняты последующими военными теоретиками и практиками, в том числе Маврикием — через его посредство эти идеи нашли воплощение в трактате Льва.