Авраамий Палицын принадлежит к плеяде выдающихся церковных деятелей истории России начала XVII в. Талантливый писатель и публицист, келарь крупнейшего и авторитетнейшего в России Троице-Сергиева монастыря, он много сделал для спасения страны в лихолетье. Русские люди до середины XIX в. почитали его как национального героя наряду с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским. Затем историки открыли темные страницы его биографии, и постепенно под их влиянием лик национального героя поблек и был заменен образом беспринципного политического дельца1 Возникли сомнения: как такой человек смог написать произведения, проникнутые духом патриотизма, безжалостно вскрывающие пороки и язвы «русского мира»? В литературе неоднократно высказывались предположения, что Авраамий Палицын якобы использовал в своем труде чужие произведения. Однако эти гипотезы не нашли подтверждения в источниках и были отвергнуты исследователями2. В процессе длительных архивных разысканий историкам удалось обнаружить ценные данные к биографии Авраамия Палицына. Критический анализ этих материалов позволяет уточнить сложившиеся представления об этом человеке.
В России XV—XVII вв. карьера служилого человека во многом определялась его происхождением и службой предков. Согласно преданию, основателем рода Палицыных был Иван Микулаевич по прозвищу Палица, выехавший ко двору Дмитрия Донского из Подолпи в 1373 г.’ Судя по поминальной записи, сделанной Авраамием Палицыным в синодике Троице-Сергиевой лавры, Ивану Микулаевичу удалось удачно жениться на некоей Анне, сестре (или дочери) кн. Семиона, и войти в состав московской придворной знати4. Из родословной росписи и поминальной записи Авраамия Палицына в синодике Троице-Сергиевой лавры следует, что у Ивана Микулаевича был сын Захарий Иванович Зерзень, внук Юрий Захарьевич и правнук Евстафий Юрьевич Однако в более ранней поминальной записи, внесенной в синодик свияжского Богородицкого монастыря, Захарий Юрьевич не указан. Евстафий Юрьевич, как следует из записи в синодике Большою Успенского собора в Кремле, сложил голову во время сражения с татарами под Белевом в 1437 г. Захарии Иванович Зерзень упоминается в источниках второй половины XV в., т. е. он никак не мог быть отцом Евстафия Юрьевича. Вероятно, в начале XVII в Палицыны точно не знали родственных отношений между предками и допустили ошибку в родословцах, назвав внука Евстафия Юрьевича Захария Ивановича Зерзня его дедом 5.
Историки прошлого века, опираясь на свидетельство помещика Н.П. Палицына, полагали, что родовое гнездо А.И. Палицына находилось в Переяславском уезде в с. Пустом или с. Рождественно. С.И. Кедров считал, что Палицыны были вотчинниками Дмитровского, Переяславского и Новгородского уездов. С.Б. Веселовский, однако, установил, что родовые вотчины Палицыных находились в Дмитровском уезде, а в Новгородском и Кашинском им принадлежали поместья. Два десятилетия назад Я.Г. Солодкин высказал предположение, что родовое гнездо Палицыных находилось в Новгороде Великом, затем отказался ог этой гипотезы и склонился к мысли, что их родовые владения были в Московском уезде6. Наблюдения исследователей нуждаются в уточнении. В сражении под Белевом приняли участие удельные полки Дмитрия Шемяки и Дмитрия Красного. Помимо этого внуки и правнуки Евстафия Юрьевича, как свидетельствуют источники, имели вотчины в бывшем Дмитровском уделе. Все это дает основание предположить, что Евстафий Юрьевич и его потомки служили в Дмитровском уделе и именно здесь находилось их родовое гнездо 7.
В XV в. — начато XVI в. великие князья Московские приложили немало усилий, чтобы сначала ограничить, а затем и вовсе ликвидировать уделы. Это не могло не сказаться на судьбе рода Палицыных. Они быстро «захудали» и, переходя на великокняжескую службу, не смогли занять высокого положения при великокняжеском дворе, о чем свидетельствует «испомещение» некоторых из них в Новгородской земле, а затем и в Каширском уезде*.
В период правления Избранной рады некоторые из Палицыных продвинулись по служебной лестнице. Новгородцы Русин Дмитриев и Русин Лихачев Палицыны, а также каширянин Василий Федорович Палицын смогли попасть в число тысячников. В 1559— 1560 гг. Василий Федорович был назначен вторым воеводой передового полка в походе против крымчаков. Михаил Федорович (?) Палицын, возможно дядя А.И. Палицына, стал видным московским дьяком. Не затерялись Палицыны среди лиц духовного звания. Старец Роман Палицын был поставлен архимандритом Солочинского монастыря на Рязани. Сохранились старые связи Палицыных с уделами. Акулина Палицына была боярыней Ефросинии Старицкой — матери удельного князя Владимира Андреевича Старицкого. Вероятно, из-за этих связей род Палицыных пережил настоящую катастрофу в годы опричнины. Царь приказал казнить Акулину Палицыну и ее ближайших родственников новгородских помещиков Григория, Семена, Никиту, Федора, Пятого, Никифора, Иону, Неклюда, Тимофея и Ратмана Палицыных с семьями. Во время «Московского дела» погибли дьяк Михаил, Роман, Степан, Матвей, Григорий Палицыны9.
Авраамий Палицын, посемейному преданию, родился примерно в 1550 г. в с. Протасьево близ Ростова. Источники не содержат каких-либо данных о первых годах его жизни и о его службах. Первые упоминания о нем появляются в 70-х годах XVI в. в десятнях Московскою уезда. В 1575 г. Иван Грозный вновь отрекся от престола в пользу царевича Семиона Бекбулатовича и забрал себе в удел среди прочих Дмитровский уезд. Все местные землевладельцы, имевшие связи с оппозицией, как в годы опричнины, были выселены, а их вотчины и поместья отписаны на государя. Изгнанников, судя по всему, правительство решило «испоместить» в разоренном крымским набегом 1571 г. Московском уезде. Среди высланных, как свидетельствует Московская десятня 1578 г., был молодой сын боярский Аверкий Иванович Палицын и его родственники. По верстаныо окольничего В Ф Воронцова и дьяка М. Коковинского А.И. Палицын был наделен поместьем с минимальным окладом в 150 четей. Служил он, по-видимому, добросовестно, за что при очередном верстании в 1578 г писцы включили его в число детей боярских, которым была дана прибавка к земельному окладу — денежное жалование 10 руб. — «за то, что собою добры и живут на Москве без съезду»10.
В начале 80-х годов XVI в. А.И. Палицыну доверено выполнить ряд ответственных поручений на севере страны. В 1582 г., будучи первым воеводой Колы, он построил гостиный двор, установил весы для приезжих гостей. Вместе с прибывшим из Москвы новым воеводой М Судимантовым оставил некоего молодо-го «немчина» на Холмогорах «русского языка учить», чтобы затем использовать в качестве переводчика11. В 1583—1584 гг. А.И. Палицын вместе с кн. С.Г. Звенигородским в качестве «государева посланника» вел переговоры об определении русско-норвежской границы12. Дела у Аверкия Ивановича явно шли в гору. Он смог упрочить свое служебное положение и настолько улучшить благосостояние, что одолжил своему двоюродному брату С.Г. Катунину значительную по тем временам сумму, 20 руб., под залог его вотчины — «пол трети» выти села Лазоревского в Дмитровском уезде.
В первые годы царствования Федора Иоанновича, когда власть в стране находилась в руках регентского совета из виднейших бояр, А.И. Палицын продолжал успешно продвигаться вверх по служебной лестнице и выполнять ответственные поручения нового правительства. В 1585—1586 гг. он «дозирал» Шацкий и Темпиковский уезды, а в 1587 г описывал Арзамасский уезд 14. В Московской десягне 1586 г. Аверкий Иванович был поверстан уже по второй статье с окладом 250 четей. Причем со 116 позиции он переместился на 28. В той же десягне с окладом 150 четей появились два его родственника Первой Федорович и Прохор Иванович Палицыны 15.
В 1587—1588 гг. А.И. Палицын неожиданно подвергся государевой опале, и успешно начатая карьера прервалась. В источниках нет прямых указаний относительно причин немилости. Историки неоднократно высказывали предположение, что опала А.И. Палицына связана с репрессиями Бориса Годунова против Шуйских. Неслучайно впоследствии, став царем, Василий Шуйский содействовал назначению А.И. Палицына на должность келаря Троице-Сергиева монастыря16. Я.Г. Солодкин полагает, что для такого вывода нет достаточных основании . А И. Палицын, по мнению исследователя, был слишком незначительным лицом в московской иерархии, чтобы участвовать в деле бояр Шуйских Помимо этого, в течение 80-х годов XVI в. он постоянно находился в провинции (в частности, в моментопалы — на территории, подведомственной приказу Казанского дворца). Наконец, как установил ученый, Шуйские были репрессированы за несколько месяцев до опалы А.И. Палицына. Опираясь на эти наблюдения, историк пришел к выводу, что вопрос о причинах опалы остается открытым17. Приведенные аргументы явно недостаточны, чтобы отказаться от гипотезы о связи опалы А.И. Палицына с репрессиями против Шуйских. Слишком много совпадений. Дела у Аверкия Ивановича, как показано выше, явно шли на лад по мере усиления влияния И.Г1. Шуйского надела государственною управления. Как только власти репрессировали Шуйских и их приверженцев, А.И. Палицын попал в опалу. Стоило царю Федору Иоанновичу простить В.И. Шуйского с братией в связи с рождением дочери, как Аверкин Иванович в том же 1591 г. вновь появляется на государевой службе. Участниками боярских «заговоров» в XVI в., как правило, являлись не только сами бояре, но и дворяне разного уровня достатка и служебного положения, а также боевые холопы. Яркий пример тому заговор бояр Романовых 1600 г. Все это позволяет поддержать предположение исследователей, что А.И. Палицын в 80-е годы XVI в. был приверженцем Шуйских |!|. Вероятно, с помощью мо1ущесгвенных покровителей А.И. Палицын рассчитывал добиться быстрого продвижения по службе, но явно недооценил Бориса Годунова, о котором позже писал в своих сочинениях, что «разумен бысть Борис в царских правлениих». Ошибка стоила будущему писателю карьеры. После опалы ему не удалось существенно продвинуться вверх по ступеням служебной лестницы. В походе 1591 г. против крымцев он был головой у стрельцов, а в 1596 г. вновь служил в Казанском уезде, описывая дворцовую Новоникольскую слободу14.
Источники хранят молчание относительно времени пострижения А.И. Палицына в монахи в Соловецком монастыре. Историки прошлого века высказали предположение, что Аверкий Иванович стал старцем Авраамием вскоре после опалы и уже в 1594 г. вместе с другими соловецкими иноками появился в Троице-Сергиеве монастыре. Я.Г. Солодкин, опираясь на недавно выявленные данные о службе А.И. Палицына в 1591—1597 гг., пришел к выводу, что пострижение произошло между 1597—1600 гг. Историк полагает, что А.И. Палицын решил сделать духовную карьеру вместо уже ставшей сомнительной светской. Эго наблюдение нуждается в уточнении. В 1598 г. умер царь Федор Иоаннович, и началась борьба бояр за престол, победителем из которой вышел Борис Годунов. В течение 1598—1600 гг. он подавил оппозицию и уничтожил группировку своих главных соперников — Романовых. Шуйские, как известно, не решились в открытую бороться с могущественным правителем, но Борис Годунов не питал на их счет никаких иллюзий и при первом же доносе наложил опалу на И И. Шуйского20 Сам факт, что пострижение А.И. Палицы на произошло в годы ожесточенной борьбы за власть, да еще на далеких Соловках, наводит на мысль о вынужденности этого шага. Вероятно, Аверкий Иванович, также как Юрий Отрепьев и многие другие дворяне, причастные к боярским заговорам, был вынужден спасать свою жизнь в монастыре.
Старец Авраамий, благодаря большому административному опыту, приобретенному на государевой службе, не затерялся среди прочей братии Соловецкого монастыря В 1600 г. с него была снята опала. В 16ü I г Авраамий Палицын обустроил свияжский Богородицкий монастырь, а еще через год сот келарем Соловецкого монастыря 2|. Утвердившись в новом качестве, Авраамий Палицын в 1601 г подал челобитную Борису Годунову с просьбой отыскать в Дмитровском приказе закладную грамоту Смиряя Катунина на вотчину в с. Лазоревском, так как имевшийся у него на руках экземпляр пропал во время опалы. Получив документ, старец тут же затеял суд с вдовой и детьми двоюродного брата, требуя передачи ему вотчины в счет погашения долга. Вызванная в суд вдова Смиряя заявила, что закладная грамота подложна, так как Смиряй Катунин Аверкия Палицына не знал, денег у него не брал и поэтому о своем долге в завещании не упомянул. Послухи, подписавшие закладную грамоту, по словам вдовы, были куплены истцом. В свою очередь представитель Авраамия Палицына заявил па суде, что грамота подлинная и что старец не мог возбудить дело своевременно, так как был «в опале». Аргументация А.И. Палицына в суде имела серьезные изъяны. Срок закладной истек в 1585 г., т. е. за два-три года до опалы. Следовательно, А.И. Палицын уже тогда мог потребовать возвращения долга, но по каким-то причинам он этого не сделал. Обе стороны ссылались на подьячего Петра Михайловича Палицына (двоюродного брата Смиряя Катунина по матери и двоюродного брата Аверкия Палицына по отцу), который был вызван в суд в качестве главного свидетеля. Вопреки ожиданиям сторон, П.М. Палицып, видимо, не желая ссориться ни с теми, ни с другими родственниками, не дал внятных показаний, и дело было отложено за недостаточностью доказательств22.
В 1603—1604 гг. столь блестяще начатая Авраамием Палицыным духовная карьера неожиданно прервалась. После того как Авраамий Палицын прослужил в должности соловецкого келаря около года, он был переведен в простые старцы, и ему, по предположению Я.Г. Солодкина, было поручено управление Каргопольским подворьем Соловецкого монастыря. Исследователь установил, что, будучи соловецким келарем, Авраамий Палицын занимался спекуляциями хлебом во время голода, постиг шего русских людей в 1601 — 1603 гг. Как известно, Борис Годунов, оказывая помощь народу из царских житниц, одновременно жестоко наказывал спекулянтов, стремившихся нажиться на чужой беде, в том числе сделал «выговор» патриарху Иову за злоупотребления его служителей. Все это позволяет предположить, что понижение Авраамия Палицына в должности в 1603—1604 гг явилось наказанием за спекуляции хлебом в лихую годину. Тем не менее это не помешало ему позднее обличить грехи «русского мира», не желавшего помочь страждущим в годы голода23.
В 1605 г. династия Годуновых была свергнута самозванцем Григорием Отрепьевым, который царствовал около года. В 1606 г. в результате боярского заговора власть оказалась в руках Шуйских — давних покровителей А.И. Палицына. Однако прошло еще два года, прежде чем Авраамий Палицын смог получить назначение на престижное место келаря Троице Сергиева монастыря Некоторые исследователи склонны видеть в этом доказательство того, что Шуйские не были покровителями А.И. Палицына и его опала в 1587—1590 гг. никак не связана с репрессиями против Шуйских. С этим доводом трудно согласиться. Царь Василий назначил Авраамия Палицына в критический для себя момент, когда новый самозванец Лжедмитрий 11 добился значительных успехов и едва не завладел троном. В такое время на должность управляющего главным монастырем России можно было назначить только очень близкого человека. Необходимо учитывать, что братия Тронце-Сергиева монастыря пользовалась огромным авторитетом в стране и царь не мог без достаточных на то оснований сместить прежнего келаря и назначить на его место своего приближенного. Доказательством тому является знаменитое «дело казначея Иосифа Девочкина», в котором оказался замешан Авраамий Палицын 24.
Осенью 1608 г. тушинские отряды прорвались в Замосковье и Поморье и осадили приверженцев Василия Шуйского в Москве, Новгороде Великом, Смоленске, Казани, Нижнем Новгороде, Переяславле Рязанском, Коломне, Троице-Сергиевом и Иосифо-Волоколамском монастырях К зиме сторонники самозванца смогли организовать полную блокаду Троицкой крепости. Ее защитники оказались в критическом положении. Авраамий Палицып в это время находился в Москве на Богоявленском подворье Троице-Сергиева монастыря и ходатайствовал перед властями о нуждах монастыря. В своей «Истории» он написал, что среди осажденных возник заговор с целью сдать Троицу врагам, во главе которого якобы стоял казначей Иосиф Девочкин. Только бдительность старика Гурия Шишкина, вовремя предупредившего царя через Авраамия Палицына, и решительные действия первого воеводы кн. Г.Б. Долгорукого будто бы спасли Троице-Сергиев монастырь и ею зашит ников or гибели25. Подлинные документы защитников Троице-Сергиева монастыря 1608— 1609 гг., а также бумаги Яна Сапеги, командовавшего тушинскими отрядами Троицы, показывают «дело И.Д. Девочкина» в ином свете. Они свидетельствуют, что трудности вызывали разногласия среди осажденных. Деньги и продукты, которые защитники монастыря захватили из дома, быстро подошли к концу. Монахам пришлось давать продукты, теплую одежду и деньги ратникам и членам их семей из своих запасов и казны. Они настаивали на том, чтобы миряне, как н монахи, в быту следовали основным правилам монастырского устава (общие трапезы, труд и пр). Размеры денежных дач и продовольственного пайка были скудными. Ратники, полагая, что их труд на поле брани и пролитая кровь требуют большего вознаграждения, начали проявлять недовольство властями монастыря. Одновременно монах Илларион Боровцын, уставщик Филарет и их товарищи стали возмущаться, что власти монастыря якобы чрезмерно тратят запасы монастыря на мирян. Они распустили среди братии слухи, что казначей Иосиф Девочкин будто бы «истерял» все монастырские деньги Иосиф Девочкин категорически отверг эти обвинения и заявил, что монахи «корыстуются», вероятно, имея в виду, что они недовольны тратой средств на ратников. Затруднениями воспользовались люди, готовые нажиться на чужой беде. Они занялись спекуляцией и до предела обострили без того уже напряженные отношения между осажденными. Первой жертвой распрей стал некий Митя, которого убили «всем миром» в январе 1609 г.26 Тогда же дьякон левого крылоса головщик Гурий Шишкин написал донос царю, в котором обвинил Иосифа Девочкина в казнокрадстве. Сохранилось его письмо Авраамию Палнцыну, в котором старец сообщил келарю, что узнал о злоупотреблениях казначея от Иллариона Боровцы на и уставщика Филарета и предложил им написать донос царю, в котором испросить у Василия Шуйского разрешения воеводе кн. Г.В. Долгорукому расследовать это дело. Илларион Боровцын и уставщик Филарет, по словам Г. Шишкина, ответили на это предложение грубой бранью и предупредили, чтобы он не совался не в свое дело. Эти факты дают основание предположить, что за спиной Гурия Шишкина стоял воевода кн. Г.В. Долгорукий и ратники, а не монахи, не довольные властями монастыря. Примечательно, что Гурий Шишкин не обвинял казначея в измене и действовал небескорыстно. В письме он просил келаря исхлопотать ему какую-либо должность в монастыре, явно намекая, что не прочь занять должность казначея 21.
Василий Шуйский поверил доносу и приказал кн Г.В. Долгорукому провести расследование. В марте 1609 г. воевода арестовал Иосифа Девочкина и его доверенных лиц Григория Брюшину, молоковского крестьянина Худяка и распорядился подвергнуть их пытке. Известие об этом вызвало бурю негодования у монахов, так как по законам казначей подлежал только суду Церкви. Старцы, по словам кн. Г’.Б. Долгорукого, «весь мир смутили» и не позволили пытать Иосифа Девочкина. Второй воевода А.И. Голохвастов, семья которого имела давние связи с монастырем, встал на сторону монахов. Напуганный кн. Г.Б. Долгорукий теперь уже сам обратился с письмом к А. Палицыну, в котором просил уговорить царя срочно прислать в Троицу «человек сто верных людей» для расследования «измен» И. Девочкина и А.И. Голохвастова. Одновременно дворяне отправили в столицу челобитные царю, в которых просили выдать им жалование из монастырской казны или из «изменничьих» денег И. Девочкина. Данные письма воеводы и челобитные дворян подтверждают предположение, что инициаторами «дела И. Девочкина» были кн. Г.Б Долгорукий и дворяне. Вероятно, они стремились подобным образом взять под свой контроль казну и запасы монастыря. В этих документах впервые появились обвинения И. Девочкина в измене. Они, по-видимому, понадобились для того, чтобы преодолеть сопротивление монахов и дать ход «делу» казначея. Пока что кн. Г.Б. Долгорукому и ратникам пришлось ограничиться пыткой Г. Брюшины и Худяка, которые умерли после истязаний, по всей видимости, гак и не признав выдвинутых против них обвинений 22.
В мае—июне 1609 г. Г.Б. Долгорукий и его сторонники, воспользовавшись тем, что многие монахи погибли, подвергли казначея пытке. Вину И. Девочкина, по-видимому, доказать не удалось. За казначея вступились архимандрит Иоасаф, соборные старцы, королева Мария Владимировна Старицкая (в иночестве Марфа). Кн. Г.Б. Долгорукий и его сторонники оказались в тяжелом положении Стремясь оправдать свои действия, они пытались представить И. Девочкина главой широкого заговора, имевшего целью сдать Тронце-Сергиев монастырь тушинцам. В заговоре якобы участвовали слуга Осип Селевин, бежавший к сапежинцам в октябре 1609 г., воевода А.И. Голохвастов, королева-монахиня М.В. Старинная и др. Все эти обвинения, судя по всему, были выдумкой, гак как среди бумаг Я.П. Сенеги не сохранилось никаких данных о заговоре в Троице и о связях гетмана с указанными лицами. Не случайно в мае 1609 г. в самый разгар «дела И. Девочкина» Ян Сапега был вынужден заслать в Троицу лазутчика, который должен был войти в доверие к воеводам и в нужный момент открыть ворота тушинцам. Примечательно также, что в июльских документах, захваченных сапежинцами, письме кн. Г.Б. Долгорукого А. Палицыну и челобитной, написанной воеводой и его сторонниками от имени монахов, наряду с обвинениями И. Девочкина в заговоре, содержались жалобы па скудное содержание и нежелание властей монастыря давать воинам спиртное после боя. Все эти факты подтверждают предположение, что истинной причиной «дела И. Девочкина» был конфликт между дворянами и властями монастыря по поводу снабжения гарнизона крепости, а не измена казначея 23.
Властям монастыря, по-видимому, удалось переломить ход событий и добиться оправдания И. Девочкина. В июле 1609 г. казначею вернули его имущество, и он сделал крупный вклад в троицкую казну. После смерти И. Девочкина с почетом похоронили в Троице и внесли его имя в синодик, тогда как враги казначея явно попали в немилость. Г. Шишкин, вопреки его ожиданиям, не получил должности в Троице и был переведен в разоренный Спасо-Евфимиев монастырь в Ярославле. Кн. Г.Б. Долгорукий подвергся местническому унижению, против которого не посмел возразить. Все это подтверждает гипотезу о том, что казначей не был изменником и стал жертвой недовольства ратников властями монастыря. А. Палицын, будучи одним из организаторов «дела И. Девочкина», как видно из приведенных выше фактов, пытался поставить на одну из важнейших должностей в монастыре «своего» человека — старца Гурия Шишкина. В своей «Истории» он явно пытался оправдать свои действия в этом неприглядном деле, которое едва не привело к трагическим последствиям, поэтому его рассказу нельзя доверять. Вместе с тем, сообщая о столкновении властей монастыря и дворян по поводу снабжения осажденных, А. Палииын, как истый келарь, отстаивал интересы братии и тем самым исказил суть «дела И Девочкина», превратив его в «темную страницу» истории обороны Троицы 30.
Рассказывая о своей деятельности в Москве во время ее осады тушинцамп в 1608—1610 гг, Авраамий Палицын пишет, что не раз выручал Василия Шуйского и москвичей, оказывая им помощь деньгами и продавая хлеб по низким ценам, укреплял их дух, сообщая о видениях троицких святых в столице. Материалы троицкого архива свидетельствуют о том, что делалось все это отнюдь не бескорыстно. Именно в это время власти позволили Авраамию Палицы ну без всяких судебных проволочек завладеть вотчиной Смиряя Катунина. Помимо этого, среди тушинских бумаг сохранилось письмо некоего троицкого «архимандрита» Авраамия гетману Яну Сапеге, в котором содержится недвусмысленный намек на возможное сотрудничество и сообщаются кое-какие данные о ситуации в Москве. С.Ф. Платонов почти не сомневался, что автором письма был Авраамий Палицын. Я.Г. Солодкин также присоединился к этой точке зрения. Действительно, слишком много совпадений. Автор письма — троицкий старец, один из главных руководителей монастыря, да еще по имени Авраамий, к тому же находящийся в Москве. Если учесть, что на Богоявленском подворье в Москве из лиц духовного звания обычно находилось два иеромонаха, один иеродьякон, один пономарь, два белых попа и псаломщики, то почти не остается сомнений, что автором письма был не кто иной, как Авраамий Палицын. Вместе с тем нельзя не заметить явное стремление автора оставить возможность для оправданий на случай перехвата письма правительственными войсками. Он изменил почерк, назвал себя «архимандритом» и постриженником Троице-Сергиева монастыря, использовал в письме намеки, иносказания вместо прямых предложений о сотрудничестве и конкретных данных о ситуации в столице Все это позволяет предположить, что Авраамий Палицын на всякий случай стремился наладить контакт с находившимися на гребне успеха тушинцами и готов был предать москвичей и троицких осадных сидельцев31.
После разгрома тушинцев в начале 1610 г. Авраамнй Палицын смог приехать в Троице-Сергиев монастырь и приступить к своим обязанностям. Архимандрит Иоасаф и немногие пережившие осаду старцы, по всей видимости, не могли противостоять энергичному и властному келарю, пользовавшемуся покровительством тыря. Вскоре Иоасаф был переведен па свое прежнее место игумена Пафпутиева-Боровского монастыря, что свидетельствует о явной немилости к нему царя. Новым архимандритом Троицы был назначен Дионисий Зобинновскнй, человек блестяще образованный, склонный к духовным исканиям, интеллектуальному труду, «нищелюбию» и благотворительности. Он не обладал качествами администратора и явно не мог противиться всесильному келарю. Аираамий Палиным энергично взялся за восстановление хозяйства монастыря и пополнение его богатств. Попутно он не забывал решать личные проблемы и помогать родне32 Одновременно келарь взялся за литературный труд, начав работу над «Сказанием о прихождении Яна Сапеги и Александра Лисовского к Троице-Сергиеву монастырю». Это была первая редакция «Сказания об осаде», отразившаяся в гл. 9- 52 «Истории». Он попытался провести параллели между обороной Пскова в 1581 г. и Троицкой осадой, использовав для этой цели в качестве литературного образца «Повесть о прихождении Стефана Багорня под град Псков». Выбор не был случайным. «Повесть» была написана приверженцем Шуйских и возвеличивала их роль в деле спасения России и династии в 1581 г Авраамий Палицын явно стремился показать властям и другим читателям что троицкие осадные сидельцы своим подвигом спасли страну и династию, в расчете на особое отношение к монастырю ‘3.
Я.Г. Солодкин недавно высказал предположение, что в первой половине 1610 г. между Василием Шуйским и Авраамием Палицыным возник конфликт по поводу конфискации царем части монастырской казны Келарь, по предположению исследователя. сочувствовал проектам возведения на престол кн. Михаила Скопина-Шуйского и, возможно, приложил руку к низложению царя в августе 1610 г.34 Гипотеза вызывает сомнения, так как основывается на поздних критических оценках Василия Шуйского в «Истории», которые Авраамий Палицын высказал не ранее 1613 г. Документальные источники лета 1610 г. не содержат каких-либо данных на этот счет. После низложения Василия Шуйского Авраамий Палицын принял активное участие в борьбе за власть. Именно поэтому после избрания на царство королевича Владислава келарь был назначен членом посольства к Снгизмунду III под Смоленск, которое должно было упросить короля позволить сыну занять русский престол. Как известно, гетман Станислав Жолкевский, стремясь удалить из Москвы наиболее опасных противников Владислава, добился, чтобы членами посольства были назначены приверженцы Романовых и Голицыных во главе с вождями этих боярских группировок — боярином кн. Василием Голицыным и митрополитом Ростовским Филаретом Романовым. Этот факт дает основание предположить, что после низложения Шуйских Авраамий Палицын, по всей видимости, примкнул к одной из этих партий 35.
Посольство оказалось неудачным. Король отказался отпустить сына, потребовал присяги себе и немедленной сдачи Смоленска. Главные послы боярин Василий Голицын и Филарет Романов ответили решительным отказом. Авраамий Палицын оказался в числе тех членов посольства, кто изменил родине и выполнил все требования короля. Между митрополитом Филаретом и Авраамием Палицыным произошло бурное объяснение по этому поводу, после чего келарь уехал из-под Смоленска в Троице-Сергиев монастырь. Члены посольства во главе с Василием Голицыным и Филаретом Романовым, отказавшиеся принести присягу королю, были схвачены и увезены в плен. Впоследствии конфликт с Филаретом дорого стоил Авраамию Палицыну. Не случайно он в своей «Истории» ни словом не обмолвился о случившемся, отметив, что «посольство х королю польскому бездельно бысть…»36.
Вернувшись в Троице-Сергиев монастырь с грамотами короля, подтверждавшими все льготы, полученные от прежних государей, Авраамий Палицын обнаружил, что в стране произошли значительные изменения. С благословения патриарха Гермогена русские люди, не довольные политикой польских властей и изменников-бояр, начали создавать отряды земского ополчения для освобождения столицы и изгнания иноземцев и их приспешников. Авраамий Палицын, видимо, понял, что совершил под Смоленском ошибку и, готовясь к худшему, передал свою вотчину в Дмитровском уезде, отсуженную у вдовы Смиряя Катунина, в качестве вклада в Троине-Сергиев монастырь Пытаясь поправить свои дела, келарь посте сожжения Москвы присоединился к архимандриту Дионисию в рассылке грамот к населению русских городов и уездов с призывами принять участие в земском деле. Братия Троице-Сергиева монастыря по инициативе архимандрита помогла лишившимся крова москвичам укрыться от страшных морозов в монастыре и снабдила их одеждой и пропитанием. Авторитет монастыря и его властей неизмеримо вырос, что позволило им после ареста патриарха Гермогена стать в 1611 — 1613 гг. духовным центром земского движения37. Возможно, в это время А. Палицын начал работу над «Сказанием о разорении царствующего града Москвы», которое впоследствии использовал в работе над гл. 65—70 своей «Истории»38.
Грамоты архимандрита Дионисия и Авраамия Палицына с призывом помочь первому ополчению в критический дитя него момент осенью 1611 г. явились одной из непосредственных причин организации земского ополчения Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского. Троицкие старцы и лично Авраамий Палицын сыграли исключительно важную роль в предотвращении столкновений между ополчениями после присяги таборов Д.Т. Трубецкого и И М. Заруцкого «псковскому вору» и добились их примирения. Во время решающего сражения второго земского ополчения с войском гетмана Ходкевича под Москвой Авраамий Палицын призвал казаков забыть «обиды» и убедил помочь дворянам. Это спасло ополчение от разгрома и позволило нанести поражение врагу. Летом 1612 г., когда возмущенные задержками в выплате жалования казаки готовы были прекратить осаду столицы и покинуть свои таборы, архимандрит Дионисий и келарь Авраамий Палицын пожертвовали для спасения страны троицкую казну и сокровищницу. Все эти деяния сделали Авраамия Палицына героем освободительной борьбы русского народа и позволили ему занять видное место среди политиков того времени39.
Освободив столицу от иноземцев 27 октября 1612 г., руководство объединенного ополчения объявило о созыве избирательного Земского собора Заседания начались 6 января 1613 г. с трехдневного поста и молитв. Затем было решено иноземных королевичей и татарских царевичей на русский престол не избирать.
Власти предъявили земским представителям список из восьми бояр для выбора царя. Однако, вопреки ожиданиям, ни одна из предложенных кандидатур не была поддержана большинством членов Земского собора. Неожиданно для земских властей на первый план начала выдвигаться кандидатура стольника Михаила Романова. П.Г. Любомиров, анализируя ход работы Земского собора, предположил, что Михаила Романова, как и в предшествующие годы, поддержала влиятельная боярская группировка родственников будущего царя. Данные «Докладной выписи о вотчинах и поместьях 1613 г.», в которой зафиксированы земельные пожалования, сделанные сразу же после избрания царя, не подтверждают этой гипотезы. Они свидетельствуют, что среди приверженцев Михаила Романова оказались люди, в прошлом игравшие видные, но далеко не первые роли в различных боярских группировках, потерпевших поражение в ходе борьбы за власть, или личности ничем не примечательные и практически незаметные в событиях Смуты. Кандидатуру Михаила Романова в 1613 г. поддерживал не влиятельный клан бояр Романовых, а стихийно сложившийся в ходе работы Земскою собора кружок40.
Авраамий Палицын, как свидетельствуют факты его биографии, в 1608—1613 гг. проявлял поразительное политическое чутье, которое не раз помогало ему среди потрясений и катаклизмов Смуты постоянно находиться на плаву. Уловив настроения русских людей, он примкнул к сторонникам М.Ф. Романова и вскоре стал их «главным идеологом»41. В ходе подготовки и во время работы Земского собора (между 27 октября 1612 г. и 14 марта 1613 г.) келарь написал свой знаменитый политический памфлет «Сказание киих ради грех…», более известный как начальная редакция первых шести глав его «Истории»42. В условиях, когда реальная власть находилась в руках Д.Т. Трубецкого и Д.Т. Пожарского, он не решился в своем произведении в открытую агитировать в пользу своего кандидата и дискредитировать его политических противников. Келарь попытался убедить членов Земского собора в том, что Бог наказал Россию смутой «за грехи русского мира». Он использовал всю силу своего литературного таланта для необычайно острого даже для Смутного времени обличения язв современного ему русского общества. Примечательно, что наиболее острые разоблачении А. Палицын посвятил грехам тушипцев (эго заняло почти половину текста произведения), в то время как о грехопадении русских людей в 1610 г. и о движении ополчений автор не сказал ни слова. И это, по-видимому, не случайно. Главным соперником Михаила Романова в борьбе за престол являлся Д.Т. Трубецкой, в биографии которого были темные (он был главой тушинской думы) и светлые (вождь земских ополчений в 1611 — 1613 гг.) страницы. Одновременно Авраамий Палицын сознательно умолчал о неблаговидных поступках Романовых и представил их прошлое только в выгодном свете. К примеру, келарь живо описал страдания Федора Романова (в иночестве Филарета) и его братьев от преследований Бориса Годунова, сообщил о поставлении Филарета митрополитом Ростовским и рассказал о его пленении тушинцами. Но при этом ни словом не обмолвился, что репрессии были вызваны заговором Романовых, стремившихся любой ценой заполучить трон, что митрополитом Ростовским Филарета назначил «слуга дьявола» Лжедмитрий I и что, прибыв в Тушино, митрополит стал «патриархом» и играл видную роль при дворе «вора». Умолчал он и об участии И Н. и М.Ф. Романовых в борьбе против земских ополчений в годы семибоярщины43.
В представлении русских людей того времени идеальный православный царь должен обладать тремя качествами: «боголюбием», «разумом в правлении» и воинскими доблестями. Русские люди, как следует из сочинения А. Палицына, якобы не смогли постичь Божью волю и совершили цепь трагических ошибок, возводя на русский престол недостойных: Бориса Годунова («разумного в царских правлениях, но писания божественного не навык»), Лжедмитрия 1 («посланного от сатаны», «Лже-Христа»), Василия Шуйского («от царских полат излюблено го», «никем же от вельмож не перекованного, ни от прочего народа не умоленного», которым «пграху яко детищем»). Человеком, обладавшим всеми достоинствами православного государя, твердостью в православной вере, мудростью в государственном управлении, и достоинствами военачальника, как показывает келарь, был брат последнего «прирожденного царя» боярин Федор Никитич Романов («разумный в делех и словесех и твердый в вере християнстей, и знаменитый во всяком добросмысльстве»). Ненавязчиво А. Палицын подводит читателя к мысли, что именно Федора Романова будто бы Бог хотел видеть на русском престоле и поэтому, когда русские люди избрали царем не его, а Бориса Годунова, да еще позволили новому монарху репрессировать Романовых, началась Смута 44.
Михаил Романов в отличие от отца не обладал всеми достоинствами православного государя. Он не имел никакого опыта в государственных и военных делах. Вялый, болезненный юноша вырос в условиях постоянного страха за себя и жизнь близких. Он отличался необычайной набожностью и этим сильно напоминал своего дядю — последнего «прирожденного царя» Федора Иоанновича. А. Палицын мастерски использовал это сходство. Вопреки традиционным представлениям о православном монархе, келарь идеализировал царя Федора Иоанновича и постарался убедить читателей, что якобы за святость последнего «прирожденного» монарха Бог в 1584—1598 гг. даровал «немятежное земли Русской пребывание». Благодаря благодати Божьей бояре во главе с Борисом Годуновым с успехом справились с военными и административными делами и компенсировали недостатки своего правителя. Не называя имени своего кандидата, келарь незаметно подводил читателей к мысли, что достаточно на русский престол избрать «благочестивого» племянника царя Федора Иоанновича и Бог дарует России успокоение, а с военными и административными делами справятся бояре45
Источники свидетельствуют, что такая направленность пропаганды романовского кружка, рассчитанная на членов Земского собора, дала некоторые результаты, но не смогла обеспечить победу М.Ф. Романова. Начавшиеся волнения москвичей и казаков, не довольных затянувшимися бесплодными спорами на соборе, по всей видимости, заставили внести коррективы. С народом нельзя было говорить хитроумными иносказаниями и намеками. Вход пошли старые легенды о том, что Федор Иоаннович перед смертью якобы завешал царство Ф.Н Романову, и теперь его необходимо отдать сыну и единственному наследнику боярина — Μ.Ф. Романову. Эти доводы, не изменив главной идеи, существенно дополнили и конкретизировали аргументацию А. Палицына. Примечательно, что народ требовал избрать М.Ф Романова «по Божьей воле», а когда боярин И.Н. Романов попытался увещевать москвичей и казаков словами «Михайло Федорович еще млад и не в полном разуме, кому державствовать?», то услышал ответ: «Но ты, Иван Никитич, стар, в полнем разуме, а ему, государю ты по плоти дядюшка прирожденный, и ты ему крепкий потпор будеши!»4»
Страсти на соборе и вокруг него продолжали накаляться. Стремясь разрядить обстановку, руководители земского ополчения предложили членам собора принять беспрецедентное решение — сделать двухнедельный перерыв в заседаниях, во время которого вернуть кн. Ф.И. Мстиславского и товарищей с «богомолья» и «посоветоваться» с русскими людьми на местах, достоин ли Михаил Романов быть русским царем. Вероятно, они рассчитывали, что с помощью провинции, являвшейся главной опорой движения ополчений, и Боярской думы, не желавшей и слышать о Михаиле, им удастся добиться избрания своего кандидата и успокоить народную стихию Последующие события показали, что это был крупный просчет. Паузу в работе собора Авраамий Палицын и другие приверженцы М. Романова использовали для агитации в провинции. Когда 21 февраля 1613 г собор возобновил свою работу, земским представителям были предъявлены многочисленные челобитные с мест об избрании царем Михаила. Заявление главы Боярской думы кн. Ф.И. Мстиславского о том, что необходимо отказаться от избрания царя из русских и вернуться к кандидатуре королевича Владислава, подлило масла в огонь и вызвало возмущение народа. Приверженцы М.Ф. Романова, опираясь на опыт предвыборной кампании Василия Шуйского в 1606 г., тотчас организовали обращение с Лобного места к народу о царском избрании. Авраамий Палицын оказался героем дня. Именно он был наиболее активен среди посланцев собора во время обращения к толпе Во главе огромной толпы народа посланцы явились в Кремль и заставили членов Земского собора принести присягу М.Ф. Романову. Ф.И. Шереметьеву не составило труда убедить Боярскую думу утвердить решение собора. В последних числах февраля посольство Земского собора, возглавляемое архиепископом Рязанским Феодоритом и боярином Ф.И. Шереметьевым, в которое входил Авраамий Палицын, выехало в костромской Ипатьевский монастырь, чтобы 14 марта 1613 г. «умолить» М.Ф. Романова принять Московское царство. Мать будущего царя инокиня Марфа потребовала, чтобы в точности были повторены все детали «умоления» Бориса Годунова, в том числе и «увещевание» иконами. Послы попали в затруднительное положение. Несколько недель назад Авраамий Палицын и другие приверженцы Михаила осудили «увещевание» иконами Бориса Годунова как величайший грех: Богоматерь умоляла смертного! Произошла заминка. Вновь героем дня оказался Авраам ни Палицын. Он встал с иконой Богоматери перед Михаилом и заявил, что сама Пресвятая Дева молит его занять русский престол, т. е. сделал го, что еще недавно гневно обличал. Согласие Михаила и его матери было получено. По прибытии в Москву новый царь был венчан шапкой Мономаха. Длительная избирательная кампания при самом активном участии в ней Авраамия Палицына закончилась полной победой приверженцев Романовых47.
Благодаря услугам, оказанным новой династии при избрании царя, Авраамий Палицын стал одним из влиятельнейших людей при дворе Михаила Романова. Современники иногда называли его «королем», перефразируя слово келарь. Авраамий Палицын энергично восстанавливал расстроенное во время Смуты хозяйство Троицы и добился значительных льгот для монастыря. Одновременно он устраивал свои дела и покровительствовал родне, не останавливаясь даже перед злоупотреблениями властью48. Симон Азарьин в «Житии Дионисия» написал, что вскоре после избрания на царство Михаила Романова между архимандритом и неким «экономом» монастыря возникли серьезные конфликты. Причем «эконом» всячески притеснял троицкого архимандрита. Д.П. Голохвастов и И.Е. Забелин высказали предположение, что этим «экономом» был Авраамий Палицын. С И. Кедров не согласился с этой гипотезой, придя к выводу, что между Авраамием Палицыным и Дионисием Зобниковским не было разногласий. Напротив, они, по мнению историка, находились в близких отношениях, и в тяжелый для Дионисия момент, когда он был осужден за «неверное» исправление богослужебных книг, Авраамий Палицын обратился к нему с утешительным посланием «Экономом», считал С.И. Кедров, был казначей Иосиф Панин, отставленный от должности в 1619 г. за злоупотребления. Построения исследователя выглядят искусственными и вызывают серьезные сомнения. Если бы архимандрит Дионисий и келарь Авраамий Палицын действительно были единомышленниками, то никакой бы «эконом» не смог противиться их воле. Помимо этого, к организации «дела о неправильном исправлении богослужебных книг» архимандритом Дионисием и троицкими старцами был причастен уставщик Филарет, тот самый, который стоял у истоков «дела казначея Иосифа Девочкина» и в конечном счете помог Авраамию Палицыну утвердиться в монастыре Все это дает основание поддержать гипотезу Д.П. Голохвастова и И.Е. Забелина. Вероятно, будучи влиятельной особой, келарь часто игнорировал мнение и распоряжения архимандрита, и это явилось причиной конфликта между ними. Инспирировав с помощью головщика Логгина и уставщика Филарета «дело об исправлении книг», келарь добился удаления ставшего неудобным архимандрита и вместе со своими приспешниками стал полным хозяином обители. Симеон Азарьин, создавая «Житие Дионисия», учитывая заслуги Авраамия Палицына в деле прославления роли троицкой братии в Смуту, не решился выносить сор из избы и в духе житийной литературы скрыл главного виновника конфликта под обобщенным образом «эконома»49.
В первые годы царствования Михаила Романова келарь активно занимался литературными трудами. Сразу же после избирательного Земского собора он написал «Сказание об избрании царем Михаила Романова», в котором не забыл показать свою особую роль в этом деле 50. Затем старец, по-видимому, вернулся к работе над «Сказанием об осаде Троице-Сергиева монастыря» и создал его вторую редакцию. На этот раз келарь попытался провести параллели между обороной Царьграда в 1453 г. и осадой Троицы, использовав для этой цели в качестве литературного образца «Повесть о взятии Царьграда турками» Нестора Искандера. Главная идея Нестора Искандера заключалась в том, что из-за грехов жителей Бог лишил Царьград благодати и позволил иноверцам захватить его. Авраамий Палицыи, наоборот, стремился убедить читателей, что защитники Троицы выстояли благодаря снизошедшей на монастырь благодати Божьей, дарованной им за твердость веры и стойкое сопротивление иноземцам. Постепенно переработка «Сказания», по всей видимости, переросла в работу над «Историей». Стремясь увековечить заслуги троицкой братии перед Россией, а заодно и свои, келарь собрал воедино и переработал свои публицистические произведения, написанные во время Смуты: «Сказание радии киих грех», «Сказание об осаде», «Сказание о разорении Москвы» и «Сказание об избрании Михаила Романова»51.
В 1618 г. мирное течение жизни в монастыре было прервано. К Троицкой крепости подошло войско королевича Владислава, пытавшегося силой вернуть себе московский престол. Архимандрит Дионисий находился в заключении в Москве, поэтому всеми делами в Троице ведали Авраамий Палицын и соборные старцы. Келарь приказал подготовить крепость к длительной обороне, но отражать атаки врагов не пришлось. В Европе началась Тридцатилетняя война, в которую оказалась втянутой Речь Посполитая. Королевич Владислав был вынужден прекратить поход и пойти па заключение Деулинского перемирия. На землю России, истерзанную Смутой, пришел долгожданный мир. Авраамий Палицын вновь смог взяться за литературный труд, чтобы описать недавние события в «Сказании о нашествии королевича Владислава». Вскоре произведение было переработано в заключительные главы «Истории».
Окончание войны с Речью Посполитой и возвращение митрополита Филарета из польского плена положило конец политической карьере Авраамия Палицына Отец царя не забыл своего столкновения с келарем во время посольства под Смоленск. Влияние келаря при дворе резко упало. Несколько месяцев спустя он оказался старцем Соловецкого монастыря, где начинал свою духовную карьеру. Д.П. Голохвастов и Н.И. Костомаров считали, что, став патриархом, Филарет выслал в 1620 г Авраамия Палицына на Соловки. С.И. Кедров, а вслед за ним Я.Г. Солодкин пришли к выводу, что отставка Авраамия Палицына и его отъезд на Соловки не были связаны с государевой опалой. Они полагали, что, почувствовав перемену, Авраамий Палицын сам счел за благо удалиться «на покой» на Соловки. Наблюдения исследователей нуждаются в уточнении Авраамий Палицын действительно готовился уйти на покой, но отнюдь не на Соловки. Значительные вклады вотчиной, деньгами и книгами до своей ссылки он делал исключительно в Троице-Сергиев монастырь, явно намереваясь провести здесь остаток своих дней В связи с этим можно предположить, что отъезд Авраамия Палицына на Соловки был вынужденным52.
Последние годы жизни Авраамий Палицын провел на Соловках. С.И Кедров, а также Я.Г. Солодкин полагают, что он продолжал заниматься литературным трудом. По предположению Я.Г Солодкина, именно в это время была создана соловецкая редакция «Истории». Анализ направления редакторской работы создателя соловецкого списка «Истории» свидетельствует о том, что вставки в текст памятника носят ярко выраженный компилятивный характер. Они заимствованы из «Повести како восхити…» и явно не принадлежат перу Авраампя Палицына. Вопрос о литературных занятиях бывшего келаря на Соловках пока остается открытым 53.
Незадолго до смерти Авраамий Палицын сделал два вклада по 50 рублей в казну Соловецкого монастыря, а также передал в библиотеку книги. Он умер 13 сентября 1627 г. В его вещах монахи обнаружили еще 63 руб., которые вместе с предыдущими пожертвованиями и платой за келью (15 руб.) были оформлены как вклад. Власти монастыря сразу же уведомили царя и патриарха о кончине старца Авраамия и просили их как следует его похоронить Михаил Федорович, памятуя о заслугах старца Авраамия, приказал погрести его вместе с прочей братнею и прислал деньги на помин души 54.
В свое время Н И. Костомаров, анализируя биографии видных деятелей Смутного времени, подразделил их на «прямые» и «кривые». Проведенное исследование биографии троицкого келаря свидетельствует о том, что он, бесспорно, не был национальным героем, как К. Минин или Д.М Пожарский, но и однозначно к «кривым» его биографию нельзя отнести. А. Палицын был сыном своего времени, беспринципным деятелем, обладавшим тонким политическим чутьем, которое помогало ему долгое время оставаться на плаву. Именно это чутье, образованность и несомненный литературный талант, а не убеждения и вера сделали этого человека видным деятелем движения земских ополчений и выдающимся писателем Смутного времени.
Примечания
- Воронов И. Нечто об Авраамии Палицыне // Московский телеграф. 1833. Ч. 51. № 12. С. 632—634; [Отто II., Куприянов И./ Биографические очерка лиц, изображенных на памятнике тысячелетия России, воздвигнутом в г. Новгороде в 1862 г. Новгород, 1862 С. 200—203; Голохвастов Д.П Замечания об осаде Троицкой лавры в 1608—1610 гг. и описании оной историками XVII, XVIII и XIX столетий // Московнтянин 1842. № 6— 7; Он же. Ответ на рецензии и критику «Замечаний об осаде Троицкой лавры» // Там же. 1844. № 6—7; Костомаров НИ. Кто виноват в Смутном времени?// Вестник Европы. 1872. № 9.
- Державина О.А. «Сказание» Авраамия Палицына и его автор // Палицын А. Сказание. М.; Л., 1955. С. 33—34 и др.; Кашкаров Ю.Д. Кто был автором первых шести глав «Сказания» Авраамия Палицына? // Филологические науки. 1964. №4. С. 109— 117; Морозова Л.Е., Промахана И.М. Изучение авторского стиля «Сказания» Авраамия Птицына с помощью количественных источников // Методы количественного анализа текстов нарративных источников. М., 1983. С. 57—85; Морозова Л. Е. Вопросы авторства и датировки первых шести глав «Сказания» Авраамия Палицына // Археографический ежегодник (АЕ) за 1983год. М., 1985. С. 76—78.
- Станиславский А.Л., Мордована С П. Родословная роспись дворян Палицыных// АЕ за 1989 г. М., 1990. С 276—291 Публикация выполнена по спискам Архива Санкт-Петербургского филиала Института российской истории Российской академии наук (АСГ1- 6 ФИРИ РАН) (К. 286. Д. 3. Л. 1—36) и Российского государственного архива древних актов (РГАДА) (Ф. 286. Кн. 241. Л. 465—470). Я.Г Солодкин обнаружил списки Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ) (Ф. 1918/109. Л. 33—38 об.), Отдела рукописей Библиотеки Академии наук (ОР БАН) (34.2.34). Имеются также списки в Отделе рукописей Государственного исторического музея (ОР ГИМ) (Собр. Черткова. № 290. XVII в.) а Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ) (Ф. 178. Муз. собр. № 734. XVIII в.) Родословная роспись Палицыных была составлена сравнительно поздно, в XVII в. Проверка данными документальных источников XV—XVII вв. показывает, что она содержит более или менее достоверную информацию о членах рода с конца XV/ в.
- Нам известны несколько поминальных записей рода Палицыных в синодиках свияжского Богородицкого монастыря (ГИМ. Муз. собр. № 4! 19. Кон. XIXв.), Троице-Сергиевой лавры (РГБ. Ф. 304. № 818 Л. 66—66 об), переяславского Никитского монастыря (см.: Титов А.А. Синодики XVII в. переяславского Никитского монастыря. М., 1903. С. 20) и во Вкладной книге Троице-Сергиева монастыря (М., 1987. С. 116), а также в синодике Новодевичьего монастыря в Москве (см.: Источники по социально-экономической истории России XVI—XVII ев. М., 1985. С. 250).
- Кедров С И. Авраамий Палицын как писатель // Русский архив. 1886. №8. С. 441—442; Веселовский С. Б. Ономастикой. М., 1974. С. 122, 359. Захарий Иванович Зерзень, вероятно, был сыном Ивана Евстафьевича Шабаша, потомство которого не известно составителям родословной.
- Славин А. Келарь Троице-Сергиевой лавры Авраампй Пали цын. СПб., 1850. С. 23, 29; Кедров С. И. Указ. соч. С 9: Веселовский
- С. Б. Указ. соч. С. 238; Солодкин Я.Г. Авраампй Палицын — русский политический деятель и публицист начала XVII в.: Дне … канд. ист. наук. Воронеж, 1978. С. 17; Он же. Авраампй Палицын // Словарь книжников и книжности Древней Руси XVII в. СПб., 1992. Ч. 1. С. 36.
- Зимин А. А. Витязь на распутье. М., 1991. С. 81— 82; Акты Русского государства 1505—1526 гг. М., 1975. С. 175, 177; Веселовский С. Б. Указ. соч. С. 86, 122, 238; Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987 С. 115.
- Зимин А.А. Дмитровский удел и удельный двор во второй половине XV в. — первой половине XVI в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1973. Вып. 5. С. 184—185; Веселовский С. Б Феодальное землевладение Северо-Восточной Руси. М.; Л., 1947. С. 326. О захудалости рода Палицыных свидетельствует тот факт, что им в течение XVI—XVII вв., несмотря на все усилия, так и не удалось попасть ни в Государев родословец, ни в Бархатную книгу. Родословная роспись, поданная ими в Разрядный приказ после отмены местничества, была включена в Общий дворянский гербовник только в XVIII в. В последующих книгах по родословию российского дворянства она неизменно помещалась в рубрике родов, существовавших в России до XVII в. (см.: Бобринский А. Дворянские роды, внесенные в Общий дворянский гербовник. СПб., 1890. Ч. 1. С. 409—410; Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. СПб., 1895. Т 2. С. 60-74).
- Скрынников Р.Г. Опричный террор. Л, 1969. С. 23, 50, 273, 278-280.
- Энциклопедический словарь. СПб, 1891 T. 1. С. 8. О переселении землевладельцев из Дмитровского в Московский уезд свидетельствует заголовок первого раздела Десятни 1578 г. «Дети боярские Московского уезда, которые наперед того имали государево жалование из Четверти, а инные з городы, а по боярскому приговору служити им на Москве…» (подчеркнуто нами. — И.Г.) (Чтения в Обществе истории и древностей российских (ЧОИДР). 1911. Кн. I. С. 8, 18).
- Тищенко А. В. К истории Колы и Печенеги в XVI в. // Тищенко А. В. Его работы, статьи о нем. Пг., 1915. С. 12—13; Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией (РИБ). СПб., 1895. Т. 16. Ne 64. С. 283-284.
- РИБ СПб., 190S Т. 25. С. 100-101; Форстен Т. В. Сношения Данин с Россией в царствование Христиана IV // Журнал Министерства народного просвещения (ЖМНП). 1892. № 4
- Правовая грамота старца Авраамая Палицы на // Дополнения к Актам историческим. СПб., 1846. T. I. С 270—276.
- Документы бывшего Пудышского монастыря // Известия Тамбовской ученой архивной комиссии. Тамбов, 1890. Вып. 28 С. 112—114; Веселовский С Б. Арзамасские поместные акты. М., 1915. С. 39—40, 617; Корецкий В. И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М., 1970. С. 309.
- «Десятня 1586 г. // ЧОИДР. 19/1. Кн. I. С. 28, 34.
- Кедров С. И. Указ. соч. С. 11—12; Скрынников Р.Т. Россия накануне Смутного времени. М., /985. С. 59.
- Солодкин Я. Г. Авраамий Палицын— русский политический деятель и публицист начала XVII в. С. 24; Он же. Авраамий Палицын // Словарь книжников… С. 36.
- Правовая грамота. С. 270—271; Московский летописец // Полное собрание’ русских летописей (ПСРЛ). М., 1978. Т. 34. С. 235.
- Московский летописец. С. 235; Разрядная книга 1475— 1598 гг. М., 1966. С. 445; Шииюнко В. И. Пермская летопись 1263— 1881 гг.: второй период. Пермь, 1882. С. 470, 475. Косвенным подтверждением близости Палицыных к Шуйским является факт включения ими своей родословной росписи в редакцию Родословной книги, принадлежавшей Шуйским (Бычкова М.Е. Родословные книги XVI—XVII вв. как исторический источник М., 1975. С 99, 102).
- Досифей. Географическое и статистическое описание Соловецкого монастыря. М., 1836. Ч. I. С. 132, 136; Скрынников Р.Т. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII в Л., 1985. С. 17.
- Правовая грамота… С. 270—271; Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М., 1975. С 139.
- Правовая грамота… С. 271—273; Акты Русского государства 1505—1525 гг. С. 179.
- Солодкин Я.Г. Авраамий Палицын… С. 36—37; Палицын А. Сказание. С. 253—255.
- Кедров С. И. Указ. соч. С. 16—17.
- Палицын А. Сказание. С. 160—164.
- Там же. С 160—162, 164—165; Сборник Хилкоаа (СХ). СПб., 1879. № 14; Акты исторические, издаваемые Археографической комиссией (ЛИ). СПб., 1841. Т. 2. № 242.3.
- ЛИ. Т. 2. № 242.3: Палицын А. Сказание. С 160—161.
- ЛИ. Г. 2. № 182.1; 242.2: СХ. № 42; Палицын А. Сказание. С 162.
- ЛИ. Т. 2. № 241, 242. /; Палицын А. Сказание. С. 161; Sapieha J.P. Dziennik // Hirschberg Л. Polska ο Moskwa w pierwszej polowie wieku XVII. Lwôw, 1901. T. I. S. 220
- Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. С. 186; Леонид. Список надгробий Троице-Сергиева монастыря. М., 1880. № 286; Синодик Троице-Сергиевой лавры Л. 202 об.; Белокуров С. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907. С. 325; Флоря Б. И. Два письма начала XVII в. из Троице-Сергиева монастыря // История русского языка. М., 1982. С. 323—325; Палицын А. Сказание. С. 160— 162.
- Правовая грамота… С. 273—276; Письмо архимандрита Авра али/я… ЛСПбФИРИ РАН. К. 145. On. I. Ед. хр 53. Опубликовано: Сборник Хилкова СПб., 1879. С. 49—50; Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв. М., 1995. С. 279; Солодкин Я.Г. Авраамий Палицын. С. 37. В Тушинском стане находились родственники келаря А. Ф. и СИ. Пали цыпы (см.: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией (ААЭ). СПб, 1836. Г 2. № 91. С. 186; РТАДА. Ф. 1209. Столбцы по Арзамасу. Д. 22504. Ч 2. Л. 260).
- ОР РТБ Ф. 303. Троице-Сергиева лавра. № 1006; РТАДА. Ф. 281. On. 3. № 3882
- Палицын А. Сказание. С. 127; Тюменцев И. О. «Сказание об осаде Троице-Сергиева монастыря» как исторический источник // Вестник ЛГУ. 1988. Сер. 2. Вып. 3. С. 3—8.
- Солодкин Я. Г. Авраамий Палицын. С. 37.
- Жолкевский С. Записки о Московской войне. СПб., 1871. С. 86—87; Акты, относящиеся к истории Западной России (АЗР). СПб., 1851. Ч. 4 С. 318—319; Будила Й. История ложного Дмитрия // РИБ. СПб., 1875. Т. 1. Стб. 687.
- Сборник Русского исторического общества (Сб. РИО). Т. 142. С. 210; Палицын А. Сказание. С. 209—210.
- Наседка И. Житие Дионисия. М., 1824. С. 57, 76—77; Палицын А. Сказание. С. 213—215.
- Палицын А. Сказание. С. 211—230.
- Там же. С. 218—228; ААЭ. Т. 2. С. 328; Собрание государственных грамот и договоров (СГГ и Д). М., 1819 Ч. 11. С. 577.
- Любомиров П. Г. Очерк истории нижегородского ополчения 1611— 1612 гг. М., 1939. С. 219—220, Морозов Б.И., Станиславский А.Л. Повесть о Земском соборе 1613 г. // Вопросы истории. 1985. № 5. С. 95.
- Палицын А. Сказание. С. 232.
- Верхнюю грань датировки «Сказания» определил П.Г. Васенко (Дее редакции первых шести глав «Сказания» А. Палицына // Летопись занятий Археографической комиссии (ЛЗА К) за 1919— 1922 гг. Пг., 1923. С 10—12). Нижняя устанавливается по хронологическим реалиям текста. В «Сказании» о «пленении»— захвате управления страной иноземцами в 1611—1612 гг — говорится в прошедшем времени, а также упомянуто имя Псковского вора — попова сына Матюшки, ставшее известным в стране после разоблачения летом 1612г. (Палицын А Сказание. С. 255, 267). Вопросам датировки и атрибуции «Сказания ради киих грех…» мы посвятили специальную статью (см.: Тюменцев И. О. Датировка и атрибуция первых шести глав «Сказания» Авраамия Палицына // Вестник ВолГУ. Серия 4: История. Философия. 1996. С. 17—21).
- Палицын А. Сказание С. 250—279.
- Там же. С. 250-252, 261, 265-266, 269, 273.
- Там же. С. 250, 252.
- Морозов Б.Н., Станиславский А.Л. Повесть о Земском соборе 1613 г. С. 95.
- Палицын А. Сказание. С 230—239; Белокуров С.А. Грамота утвержденная об избрании Михаила Федоровича на престол в 1613 г. М., 1906. С. 43—44; Морозов Б. И, Станиславский А.Л. Повесть о Земском соборе 1613 г. С. 95; Арсеньевские шведские бумаги 1611—1615 гг. // Сборник Новгородского общества любителей древностей. Вып. 5. Новгород, 1911. С. 30—31.
- РГАДА. Ф. 281. On. I. № 221, 612; On. 2. Μ 1898, 2646, 2650 — 2654; On. 3. № 9050, 9056. К примеру, Авраамий Палицын, как установил В. И. Буганов, в обход законного владельца «промыслил» Северге Палицыну грамоту на вотчину в Арзамасском уезде (РГАДА. Ф. 1209. Столбцы но Арзамасу. Д. 22504. Ч. 2. Л. 260).
- Азарьин С. Канон преподобному отцу нашему Дионисию, архимандриту Сергиевой лавры. 2-е изд. М., 1855; Летопись наместников, келарей, казначеев, ризничих, экономов и библиотекарей Свято-Троицкой Сергиевой лавры // ЛЗАК за 1865—1866 гг. СПб., 1868. Вып. 4. С. 95. Подробно о деле об исправлении книг см: Православный собеседник. 1862. Ч. 2. С. 363—370.
- Исследователи выявили несколько списков «Сказания об избрании Михаила», но сопоставление их текста с текстом «Истории» обнаруживает, что они являются извлечениями из ее поздней, Забелинской, редакции. Ср : Миловидов И. В. Содержание рукописей, хранящихся в архиве Ипатьевского монастыря. Кострома, 1887. Вып. I. С. 1—17 и Палицын А. Сказание. С. 230—237. Все же «Сказание об избрании Михаила», по всей видимости, являлось самостоятельным памятником до его включения в «Историю». Об этом свидетельствует употребление автором в произведении дат ультрамартовского календаря, в отличие от дат «Сказания ради киих грех» и «Сказания об осаде.. », которые даны в сентябрьском календаре.
- Палицын А. Сказание. С. 95—239.
- ОР РУБ. Ф. 303. № /006; Ф. 310 № 69 и др.
- Солодки и Я. Г. Соловецкая редакция «Истории» Авраамия Палицыиа // Литература Древней Руси М., 1983. Вып. 4 С. 83— 95; OP PH Б. Соловецкое собр. № 43/1502; Собр. Толстого. Ns 43.
- Вкладные книги Соловецкого монастыря (черновики) АСПбФИРИ РАИ. К. 2. Ед. хр. 125. Л. 89, 105 об.; Ед. хр. 152. Л. 259; Досифей (Немчинов). Летописец Соловецкий. М., 1833 С. 57—59.